Бурульча — Яман-Таш — Орта-Сырт. Туристическая стоянка Бурульча. Памятники медработникам или медикам-партизанам, Губскому. Перевал Госпиталь

Posted on: Понедельник, 03 января 2022 19:39
Автор Валентин Нужденко

От бывшей турстоянки «Бурульча» на северное продолжение Орта-Сырта хребет Яман-Таш, косым траверсом с о подъёмом в южную строну поднимается тропа. Тропа явно старая, но особая роль ей, как и району, через который она проходит, была отведена в период зимы конца 1942-го года – начала весны 1943-го. Устояв 17 декабря 1942 года в бою с немецкими карателями, партизаны спрятали здесь раненых отведя отряды под Тырке. Поэтому выход этой тропы на Яман-Таш на схеме Белянского обозначен как «перевал Госпиталь», а тропой пользуются иногда до сих, как экскурсионной, проходящей через мемориалы.

Стоянка Бурульча 01 августа 2021 года представляла собой комплекс из установленного на небольшой поляне над левым берегом Бурульчи крытый шифером добротный деревянный навес со столом и скамьями, шестиугольник брусьев-сидений вокруг кострища, загородку с табличкой от Мин. экологии и природных ресурсов РК «Место само и взаимоосмотра», а также информационные плакаты «Место отдыха Бурульча», «Клещи» и указатель «Эколого-патриотический маршрут «Партизанскими тропами Северного соединения». Ситуация выгодно отличается от 30 марта 2013-го года: ввиду отсутствия нормального перекрытия предыдущий насев был перекрыт старыми палками и рваным полиэтиленом, а потому, хотя и был в остальном вполне добротным, издали напоминал бомжатник. В 2013-ом году сохранялась еще кирпичная труба печи, видимо еще той, плановой стоянки, а чуть поодаль лежал металлический бак с мусором. В окрестностях стоянки есть целый ряд стихийных стоянок с кострищами. На каком-то из них и мы делали привал в мае 1989-го года.
Тропа начинается по правому берегу, чуть южнее стоянки и плавно набирает высоту мимо мемориальной таблички Губскому: «Здесь погиб от рук фашистских оккупантов Губский Георгий Никифорович боец 19-го партизанского отряда, февраль 1944 г.». Совместно с очень характерной скалой треугольной формы табличка создает законченный памятник.
Пройдя табличку Губскому наклонным траверсом еще некоторое время тропа уйдет на подъем резко вверх. Это единственное затяжное крутое место на подъеме. В конце подъема, на разваленных скалах, рассечённых сетью глубоких трещин находится целый мемориальный комплекс.
Пройдя расщелину в скалах тропа (уже едва заметная) вскоре выведет к лесовозной дороге и месту отдыха: кострища, бревна, скамьи и столик из распущенных брёвен. Маркированная бело-желто-белой маркировкой тропа покидает с лесовозку и приводит к главной ортасыртовской дороге рядом с небольшой поляной.
Мемориальный комплекс на скалах Яман-Таш представляет собой:
1. табличка тираспольских комсомольцев: «Крымским партизанам от комсомольцев ТГПН МССР г Тирасполь 1970 г.»;
2. памятник-обелиск в виде металлического двухпирамидального обелиска со звездой и табличкой: «Медикам-партизанам участникам борьбы за освобождение Крыма от студентов и сотрудников Крымского Медицинского института май 1976 год». В книге комиссара Северного соединения партизан Крыма Николая Дмитриевича Лугового «Страда партизанская. 900 дней в тылу врага. Дневниковые записи» Симферополь, 2004 во вкладке с фотографиями мы находим фотографию этого памятника с комментарием: «Яман-Таш. Памятник медикам-партизанам, участникам борьбы за освобождение Крыма. От студентов и сотрудников Крымского медицинского института; установлен в мае 1976 г. по инициативе партизанки Е.И. Камардиной-Шамко (доцента Крымского медицинского института, кандидата исторических наук)»;
3. естественная ниша в скале с набором находок по мнению их обнаруживших искателей металлов связанных с партизанами;
4. мемориально-информационная табличка: «Здесь, в скалах Яман-Таш в декабре 1942 года крымские партизаны второго сектора временно оставили в скрытом госпитале 20 раненых. К возвращению отрядов в марте 1943 года большинство из них погибли. Вечная память павшим!». Эта страница истории партизанского движения во многом была мною отслежена по книге комиссара Северного соединения партизан Крыма Николая Дмитриевича Лугового «Страда партизанская. 900 дней в тылу врага. Дневниковые записи» Симферополь, 2004.

Стр 470, 17 декабря 1942 года: начало боя с немецкими карателями
Стр 473, 17 декабря 1942 года, вечер: после боя принято решение отходить, а раненых оставить — «…Созвали совещание -штабистов, отрядных командиров, замполитов и начальников разведки.
— Считаю, что сегодняшний бой одна из самых славных страниц в истории партизанской войны в Крыму, — заключил Кураков и, помолчав, поставил главный вопрос:
— Что дальше?
На какое-то время воцарилось молчание: никто из двух десятков командиров не берется первым предлагать что-то. Этим тут же воспользовался наш замкомандующего:
— Ставлю на обсуждение такой план действий: первое — с Яман-Таша немедленно уйти под покровом ночи. Иначе завтра нас просто разгромят. Не исключено, что немцы подтягивают резервы и введут в бой свежие силы. Второе - в эту же ночь совершить бросок в леса Заповедника. Этим мы надежно оторвемся от противника, избежим преследования и сразу же забогатеем на патроны: нам сообщили, что отрядам первого сектора сброшено двадцать три грузопарашюта с боеприпасами. Третье — раненых в сегодняшнем бою (всех их двадцать человек) с собою не брать: попрятать в селах здесь. Иначе они сорвут нам столь форсированный бросок. Такой предлагается план…»
Стр 475, 22:00, 17 декабря 1942 года: раненых оставили — «...В назначенные двадцать два прозвучала команда, и все пять от рядов двинулись в путь. Раненых рассовали по скалкам. Оставили.»
Стр 476-477, 18 декабря 1972 года, принято решение послать разведку к раненым из тыркенского леса во главе с Георгием Виноградовым: «— Думаю, что на Яман-Таш надо немедленно послать группу разведки, чтобы к вечеру уже было ясно, что там произошло. Ночь ведь нам нужна для дальнейшего перехода.
Так и сделали.
Группа наиболее крепких партизан во главе с Георгием Виноградовым ушла в разведку.
А мы, обкомовцы и командиры, ожидая результатов, весь день терзались муками и догадками: добили немцы наших раненых? Или каким-нибудь чудом они спаслись?
Уже темнело, когда Виноградов доложил:
— Товарищ бог спас наших ребят! Все живы. Только Миша Новиков, раненный в живот, умер.
— Как же все-таки это обошлось? - допытываемся мы.
— Ребята говорят, что немцы, когда обстреляли, а потом сожгли лагерь, сразу же и смотались.
— А следы на снегу?
— Товарищи! Я так думаю: следов за день боя столько осталось, что те, важные, никому из врагов не бросились в глаза. Вот и обошлось.»
Стр 477, 18 декабря 1942 года, принято решение уходить в леса заповедника, а раненых с группой охранения А Джалагания оставить на Яман-Таше: «— Сделаем так, — предложил капитан Кураков. — Раненых оставим на Яман-Таше. А для охраны, для обустройства и для обеспечения их продовольствием оставим с ними одну боевую группу.
Так и сделали.
Отобрали шестнадцать человек — самых боевых, наиболее знакомых с местностью и с населением, преимущественно коммунистов. Назначили командиром Александра Джалагания, заместителем его — Рогова Михаила, политруком — Григория Казачкова. Вручили им судьбу раненых.»
Стр 486, 24 декабря 1942 года, неудача в обеспечении раненых продовольствием, новая группа охранения во главе с Филипом Соловьем: «Не легче и от думок о раненых, оставленных на Яман-Таше: как они там? Удалось ли Пантелееву добыть продовольствие? Или страдают все они так же, как мы, а то, гляди, еще хуже?
И вот, словно лишь для того, чтобы добавить нам огорчений, из Яман-Таша явился лейтенант Джалагания, боевой командир группы отряда Филиппа Соловья.
— Задание ваше выполнить не удалось, — упавшим тоном сообщил он; — Продоперации или срываются, или дают так мало добычи, что в группах там трое умерли от голода. Проклятие какое-то.
Немедленно собрались на совещание: Кураков, Колодяжный, начальник разведки 2-го сектора, я, Ямпольский, Мустафаев: надо спасать покинутых нами раненых! Искупать нашу вину перед ними. Послать туда одного из отрядных командиров. И еще группу бойцов, знающих те районы: симферопольский, зуйский, карасубазарский. Выбор пал на Филиппа Соловья, а проинструктировать его и бойцов, предупредить о важности и ответственности поручено мне. Пригласили Соловья.»
Стр 488, 26 декабря 1942 года, группа Филиппа Соловья: «26 декабря
Группа «спасателей» во главе с Филиппом Соловьем рано утром построилась у нашего штабного шалаша. В вещмешках у них вареное мясо, кукуруза и даже по банке консервов. К походу в Зуйские леса готовы. Служит им и погода — солнечно, тихо, легкий морозец.
Проводить их вышли всем штабом: капитан Кураков, я, начштаба Георгий Виноградов.
— Не забывайте, товарищи, вам вверяем судьбу двадцати соратников, - по-командирски властно заговорил перед строем капитан. — Где добыть продовольствие, вы знаете. Обеспечьте! — И добавил: — Но еще и то, друзья, вам помнить надо: как достать!.. По-советски! Не нарушая законности. Не подрывая, а, наоборот, укрепляя связи с населением. Кончится время нашей зимовки в Заповеднике, всеми отрядами мы вернемся в Зуйские леса, и нам потребуется, как всегда, опора на народ. Успехов вам, товарищи спасатели!
Взглянули друг другу в глаза (с тайной мыслью: увидимся ли?), крепко пожали руки, с майором Соловьем обнялись на прощание.
Отправили.»
Стр 501, 6 января 1943 года, информация о раненых с Яман-Таша: «Досада и от строчек донесения Филиппа Соловья, присланного из яманташского леса. Он пишет: «На Суате, в районе лагерей 5-го и 6-го отрядов, противник до сих пор держит усиленную заставу, блокирует обе наши авиаплощадки, из-за чего эвакуация раненых на Большую землю задерживается...»
Сьтр 523, 29 января 1943 года, разведгруппа С.И. Мозгова: «Проводил Семена Ильича Мозгова. С группой лучших разведчиков он ушел в Зуйские леса. Задание ему, уполномоченному подпольного обкома, важное, ответственное. Установить более прочные связи с населением. С помощью патриотов проложить каналы связи с Симферополем. Ко временя нашего возвращения в Зуйские леса подготовить почву для оказания продовольственной помощи партизанам из русских сел. Для этого Мозгову даны лучшие люди разведки, самые боевые диверсанты: Яков Сакович, Николай Плетнев, Николай Шаров, Григорий Чернышенко, Василий Тоцкий...»
Стр 535, 6 февраля 1943 года, решение вернуться в Зуйские леса: «Вчера на совещании у Ермакова группа командиров настоятельно потребовала немедленно перейти в Зуйские леса. Там окружение полегче, там и парашюты все попадут в наши руки. И посадка самолетов, спасительная эвакуация погибающих...
Решили: завтра рано утром уходим. Но будет ли этот подъем началом перехода в Зуйские леса или останется простой сменой места стоянки в рамках Заповедника - это мы решим, когда выясним: сколько наших людей окажутся способными перейти туда, а кто окажется неспособным?
И вот сегодня мы подали команду: всем подготовиться к переходу в зуйские леса. Прозвучала она в отрядах и группах. А из отрядов ответные донесения.
— Многие не поднимаются.
Подсчитали: 38 человек не идут! А сколько таких, которые в пути свалятся с ног?»
Стр 536, 7 февраля 1943 года, разведгруппа Н. Шарова: «...Из Зуйских лесов возвратилась разведгруппа во главе с Николаем Шаровым. Вести разные.
Блокировка партизанских аэродромов снята еще 14 января. Регулярных войск в прилесных селах нет. Стоят татарские карательные отряды. Свирепствуют гады не мягче, чем здесь. Недавно они настигли группу партизан, возвращавшуюся из продовольственной операции, Проведенной в селе Ново-Александровка. Убиты девять человек: ЫВ. Кузьмин, Чепурно, В.Г. Дроганов, С.В. Одинцов, В.В. Хатин, А.М. Джела-гания, боец Завьялов, Ф.И. Христов, В.Г. Кабучаву. Уйти успел лишь один — Милеев Павел Григорьевич, бывший председатель колхоза, разведчик, уполномоченный подпольного обкома
Из числа раненых, зимующих на Яман-Таше, умерли от голода двое: Николай Васильевич Турский и Михаил Иванович Калугин.
Потери катастрофические. И здесь, в Заповеднике, гибнем, и там, в зуйских лесах.»
Стр 537, 8 февраля 1943 года, совещание о переходе в Зуйские леса: «..У Ермакова еще совещание. Собрались все командиры, политработники. Опять — о переходе в Зуйские леса.
Переход туда бесспорен. Но когда? Кому из партизан сейчас это под силу?»
Стр 560, 6 марта 1943 года, разведгруппа Халила Кадыева: «…ключ к решению всех проблем видим в одном и том же — в переходе в Зуйские леса, поближе к русским селам того района. Рвемся туда, как на остров спасения.
Позавчера, 4 марта, отправлена туда еще одна группа разведчиков: Халил Кадыев (старший), Григорий Мостовой, Григорий Чебота, Михаил Бакаев и Максим Куценко.»
Стр 563-564, 9 марта 1943 года, переход в Зуйские леса: «Добивались и добились подкрепления продовольствием на дорогу: приняли «Дугласы», сделавшие две сброски — 30 парашютов и четырех парашютистов. Выдали бойцам по 750 граммов муки на 9 марта и по 2 килограмма — на дорогу….
Исход начали в семь часов утра 9-го марта. Отправная точка — Хыралан.
Заснеженной громадой высился перед нами Чатыр-Даг. Его форсировать! А заодно брать еще одну гору — гору трудностей передвижения: глубокий снежный покров (до метра толщиной); пурга па плато Чатыр-Дага; спуск по восточному его склону (занявший 7 часов ночного времени, ибо снежные заносы здесь достигали полутора метров); разведка алуштинского шоссе и переход его с боем; затем подъем к вершинам Курлюк-Су, подъем на гору Заману, переход в тыркенский лес и, наконец, подъем на высоту «1025». Когда начали этот поход, ведущий протаптывал тропу в снегу, делая для этого сто шагов, затем сменялся другим. В конце же марша сил у ведущего не хватало и на двадцать шагов.
Весь путь занял 36 часов и завершен успешно, без потерь.»